В 2024 году Шведская королевская академия отметила достижения трех профессоров: Дарона Асемоглу и Саймона Джонсона из Массачусетского технологического института и Джеймса Робинсона из Чикагского университета. 10 декабря они получат денежный приз 11 млн крон ($1,57 млн) за «исследования о том, как формируются институты и как они влияют на благосостояние» разных народов.

Под словом «исследования» в первую очередь понимают работы 2001 и 2002 годов, а именно «Колониальные истоки сравнительного развития» (The American Economic Review) и «Разворот фортуны» (The Quarterly Journal of Economics), которые за 20+ лет цитировали более 26 тысяч раз.
Если коротко, суть работ этого трио сводится к идее, что долгосрочное благосостояние и экономический рост определяются развитостью политических институтов — чем они демократичнее, чем лучше защищены права и свободы, тем богаче должны быть страны. Причем дело не только в выводе (хотя и в нем тоже), сколько в методике, к которой прибегали Асемоглу и его соавторы. Для установки причинно-следственных связей они использовали новый на тот момент эконометрический метод «натурных экспериментов», то есть буквально анализировали историю.

В статье 2001 года экономисты обращаются к опыту колонизации мира европейскими державами и отмечают, что этот опыт всегда был разнэым
:
1️⃣ Там, где смертность колонизаторов (солдат, матросов, епископов) была высокой из-за болезней, европейцы устанавливали так называемые «экстрактивные (извлекающие) институты». В них не было защиты частной собственности, а колонии использовались только для добычи ресурсов (как сырьевой придаток) и обогащения небольшой группы элит. Пример: некогда бельгийская колония Конго.

2️⃣ Если условия на новых территориях были благоприятными, европейцы активнее там селились и воспроизводили привычные для себя «инклюзивные (включающие) институты» с защитой интересов большинства и системами сдержек и противовесов для государства. Примеры: Австралия, США, Канада.

Несмотря на то, что в исследовании авторы сравнивают экономики, которые были примерно равны 400 лет назад, те из них, где в период колонизации установились инклюзивные институты, сегодня процветают, а экстрактивные государства отстают в плане экономического развития. Более конкретный вывод: большая часть бедности, которая сегодня существует в мире (в том числе в Африке), обусловлена не географическими и культурными факторами, а давними институциональными решениями.

В работе 2002 года ученые пошли еще дальше и статистически подтвердили, что европейцы в 1500-х годах устанавливали экстрактивные институты в уже богатых (и густонаселенных) регионах, таких как Империя Инков и Ацтеков в Южной и Центральной Америке или Империя Моголов в Индии, тогда как бедные заселяли сами. В будущем это привело к «reversal of fortune», или «повороту судьбы вспять» — те страны, которые были отстающими в XVI веке, сегодня наиболее урбанизированы.

В более поздней статье 2019 года Асемоглу и Робинсон назвали конкретный профит для государств, которые переходят от диктатуры к демократии, — ускорение роста ВВП на один процент в год.

Хотя сегодня большинство экономистов признают связь между уровнем институтов и экономическим развитием, исключения в модели Нобелевских лауреатов тоже есть. Самым ярким является Китай, Сингапур и несколько нефтяных монархий, которые сумели избежать «проблемы обязательств». О том, что это, читайте в последних книгах Асемоглу/Робинсона «Узкий коридор» (2019) и Асемоглу/Джонсона «Власть и прогресс» (2023).